Начало августа, вечер. Желтые лучи солнца нежно ложатся на деревянную платформу, на каждую занозу наспех прилепленных перил. Дневная жара медленно отступает, воздух становится влажным и насыщается ароматами.
Солнце приближается к горизонту, в тени становится холодно. Птицы рассаживаются по проводам ЛЭП. Тишина. Небо начинает затягивать тучами. Ловя последние лучи, навстречу солнцу медленно, нежась, выкатывается электричка. Она тормозит у платформы, колеса тонко взвизгнули. Открываются двери и в свежесть из душного вагона выходят несколько человек. Пролетает бабочка. Пахнет шпалами. Платформа проскрипела вслед. Ступая по глинистому песку и камням, в сад идут люди. Один из них – я. Удивительно быстро сгущаются сумерки. Приходит туман. Оставляю сумки на крыльце и обхожу участок. Нюхаю цветы. Зажевал пару вечерних, прохладных стручков гороха. Пахнет влагой и травой.
Открываю Дом. Внутри сухо, тепло пахнет деревом и немного пылью. Вывожу Велосипед.
Туман! Как редко я его вижу! Воздух становится чудесным, вокруг тишина. Прохладный вечер. Шины тихо шуршат по дороге. Периодически поскрипывают педали. Доезжаю до середины ряда. Вокруг – тишина. Туман заслоняет концы улиц, я не могу их разглядеть. Влага из воздуха оседает на одежде. На настроении. Безветрие. Еду не спеша – одинокий силуэт для посторонних.
Проходит время, и туман начинает рассеиваться. Сгущаются сумерки. Мои мысли свежи и прохладны, я пропитался этим вечером. На Велосипеде оседает влага. Неисчисляемое количество мельчайших капелек сделало его поверхность матовой. Я наслаждаюсь воздухом, запахом тумана. Проезжаю мимо цветочной грядки. Воздух как будто теплее и тяжелее. Грядка осталась позади. Руки словно приросли к Велосипеду. Почти совсем стемнело. Еду последний круг.
Туман почти рассеялся. Завожу Велосипед в Дом. Внутри тепло и сухо, а я пахну туманом, вечером и свежей прохладой. Разгружаю ранец, пью травяной чай и готовлюсь ко сну.
Последний раз за этот день выхожу на улицу. Ночь заступила на дежурство. Сам воздух пропитан Ночью. Августовские ночи звездные. Стою и смотрю на небо. Постепенно глаза привыкают к ночному свету. То тут, то там вспыхивают звезды. Подул ветер. Холодный на вкус. Спешащий облететь округу. Тишина. Не туманная, а другая, удивительно чистая и большая. Такая тишина усиливает слух во много раз. Просветов между облаками становится все меньше.
Захожу в Дом и ложусь спать. Обещаю себе сохранить в памяти этот вечер. Возможно – описать.

Крыша. Что это?
Летнее утро, шестой час. В подъезде темно. А на верху люк в небо. Оттуда свежесть. И холод. А ты в душном затхлом сыром подъезде среди грязных труб и тряпья. Боишься.
Боишься, что выпадешь в этот светлый чистый мир такой грязный и тёмный.
Сверху доносятся звуки. Будто бы сама собой играет музыка. И кто-то красиво поёт вдалеке. Наваждение. Снова и снова эта дыра над головой. И страх. Ты ходишь по башне, но не вылезешь. Ты занят. Ты прав. Ты не должен. Ты обязан. Так не делают.

День. Теперь там жарко. Но там и ветер. Этот свет наверху, после него не видно твой мир. Там нет утренней свежести. А тут еще осталась сырость. Даже если вылезешь – поздно. Сжаришься на солнце, если не спасёт ветер.
Тихо. Только вдали ездят камазы в облаках пыли и соляры. Ревут моторы и гремят кузова.

Вечереет. Усталость. Там, наверху, прохлада. И видно мир. Тихо. Но по-другому. Тихо во все стороны, но не так пронзительно и далеко, как раньше. Оплавленная тишина. А у тебя даже звуки зажаты черными сырыми стенами.
Комары улетели на охоту. Хоть кто-то не боится люка в крыше.
На антенны выпала роса. Зажглись звёзды. Теперь ТАМ холодно. И тоже темно. Но простор никуда не делся. И ветер.
Кто-то наверху зажег керосинку. И тихо играет неспешную мелодию. Какой-то спокойный разговор.
А потом тишина.

Возможно, когда-нибудь ты увидишь лестницу наверх. Но хватит ли у тебя смелости подняться? С первым снегом люк будет закрыт. К обеду. Лишь смелые и безумные оглядят присыпанную снегом землю.

А завтра снова утро. И, если пойдёт дождь, может быть, кто-то спустится сверху погреться. А если нет, то этот кто-то будет ждать тебя наверху.
Пока не пойдёт снег.

Сегодня много чего снилось. И сталкеры, и вооружённые конфликты, и беготня по крышам домов, и наёмные убийцы...
А потом я сел под деревом на одной из улиц города. Серость. Грязь. Зелени нет - то ли осень, то ли весна. Но тут вполне сухо. Прислонился спиной к стволу. Посмотрел вдаль. Мои спутники тоже остановились.
Вдали проходила улица Бахчиванджи. Голая, со спилеными тополями, которые раньше подымались выше домов и радовали меня своей зеленью, своим шептанием на ветру. Немного исправил в своем воображении картинку, не помню как - но восстановил один тополь. Потом еще. И еще. И так - всех, кто пал по чьей-то прихоти.
- Смотрите, - обратился я к спутникам - вот так оно было много лет назад. Так правильно, так должно быть. И они увидели то, что видел я.
Я откинул голову назад, слегка ударившись о ствол. Посмотрел в небо - там появилось солнце. И оно стало греть и светить. Сквозь молодую зелень на деревьях. Прямо над головой.
Не веря себе, я попробовал встать. Но ноги подкашивались от волнения и не держали. Я протянул руку вверх и дотронулся до листочков. Неделя, может две, как они распустились. Еще такие светло-зелёные, чистые, нежные. Пронизаные солнечными лучами.
Они были здесь, а я их не заметил. И никто не замечал. Как мы пропустили лето?

На этом сон кончился. Когда я проснулся, за окном всё так же лежал снег. Не серый, а только что выпавший, чистый. Зима только началась, до лета еще ой как долго. А уже сейчас хочется смотреть, как купается в лучах солнца зелёная листва на фоне неба.
___________________________________________________________________________

И я надеюсь, что наши глаза будут чисты, ничто не сможет их зашорить. Видеть хорошее и радоваться ему - вот что спасает.

Потому что «Зряче только сердце. Самого главного глазами не увидишь».

А теперь то, что писалось бессонной ночью.

Взмах крыльев.
Влажный воздух скользит вдоль тела. Кажется, от холода немеют руки.
Движение крыльями вниз – и дракон поднимается выше.
Немного свернуть крылья для их поднятия и – новый взмах. Кожа то натягивается, то расслабляется. То бодро, то вяло. Крылья опускаются, что бы поднять тело. А потом тело будто проваливается, поднимая вверх крылья. И дракон летит. Иногда – просто держа крылья расправленными, за счет прошлых взмахов. Не покой, но удовольствие от полёта.
Он летит, а его движения отражаются на жизни драконов, что живут среди людей. Или наоборот – их жизнь приводит Его крылья в движение.
Все подъемы, падения, да и затянувшиеся явления в нашей жизни – его взмахи, его крыльев.
Он летит, взмахи крыльев – наши взлёты и падения. Они сменяют друг друга. Постоянно. Иначе бы он упал.
И есть в жизни особенные моменты, когда всё хорошо и тебя переполняет от этого удовольствие. Это значит, что он парит на широко расправленных крыльях.
Когда-нибудь он снова замашет ими. Вверх-вниз, вверх-вниз. Но всё равно будет возвращаться к положению, когда всё хорошо.
Потому что ему много тысяч лет, и он до сих пор любит парить в небесах.

Конец мая 2009 года

1 мая 2009 года (считайте, что часть моего дневника. Редкая, ибо многословная.)

День начался с серого неба за окном и температурой +3 на мокром от моросящего дождика термометре. Первое мая. Давно на праздники не было такой погоды. Хм, праздники. Для меня это давно праздник. Открытие садового сезона. Ещё до рождения туда ездил, что удивляться…
Сбор вещей, одежды по погоде, автобус… всё почти буднично. Прошло детство, когда каждая поездка была особым этапом на пути к сказке. Теперь это просто знакомая дорога. Сидя у окна увидел как пролетело несколько снежинок. Когда подъехали к вокзалу, мёл снег. Серое небо, температура «плюс чуть-чуть» и ветер облепляет белыми хлопьями. Снег постепенно скапливается на газонах. Ну и ладно. Не такая погода бывала.
Сажусь в электричку. В вагоне отопление, спокойствие помещения. На улице тоже спокойствие, но оно шумное и дикое, холодное и глушащее звуки. Оно равнодушно к переживаниям, ему нет дело до чувств. Но оно само наполняет тебя чувством, что всё так, как есть, и так должно быть, ибо это гармония.
Старые деревянные сидения, бряканье дверей… интересно, а мороженное будут продавать? Вряд ли. И народу немного. Больных в такую погоду ехать нет. Достаю почитать книгу.
Несколько остановок спустя стало совсем пасмурно. Глаза устали. Закрыл интересную историю и глянул в окно.
Ой.
Трава правильно сделала, что ещё не вылезла. И деревья до сих пор без листьев. Всё стало белым. Примерно сантиметровый слой пушистого крупного белого снега. Он захватил почти всё, даже мокрые камни железнодорожной насыпи. Я стал смотреть в окно. Чем дальше отъезжали от города, тем меньше было белое мельтешение за окном. Но оно бесспорно догоняло зелёные вагоны электрички, Туча шла со стороны города и сыпала снегом, не сбавляя своей силы. Если конечно мне не привиделась отдельная туча в серых небесах.
Что-то это напоминает. Ах, ну да. Закрытие сезона, мой последний выезд в сад. Тогда тоже шёл снег. И на одной из станций мы надолго встали. Двери в тамбур открылись, на меня дул свежий воздух, донося полу мифический аромат снега и вполне знакомый - пожухлой травы. И вместе с воздухом вползла тишина. Я смотрел, как на болотную траву плавно опускаются снежинки, и то ли в плеере, то ли где ещё играла мелодия Pilgrim Snow из «Волчьего дождя». Мы стояли минут десять, а я всё смотрел на плавный полёт снежинок и на пожелтевшую траву. Вниз. Вниз. Круг и вниз. Бесконечный танец. Кем надо стать, что бы насладиться им, не обращая внимания на холод? В нём столько спокойствия и ароматов, а вместе с тем движения и жизни, что не всегда понятно, ты его разглядываешь, или он любуется тобой. Да, определённо, танец перемещается в голову и ищет ответ. Ответ на что?
Вот и теперь шёл снег. Как будто тот раз решил явиться мне снова.
Первое удивление по приезду – новая платформа. Эх, жалко старую деревянную, о которой я писал раньше. Но зато сквозь бетонную не провалишься. Иду по горке. Дорога видна легко, потому что снег на ней мокрый и с глиной. Рыжая жижа. А вокруг уже зима. Сосны присыпаны снегом, на цистернах белое покрывало. И воздух! Что бы его оценить, нужно ехать в вагоне. Там остаётся городской дух. А тут выходишь, и не можешь поверить, что дышишь этим чудом. Так пахнет свобода. Таким ароматом наполнен воздух на краю леса. Так пахнет мокрая земля, даже нет – так пахнет мокрая глина.
Тишина. Слышно, как снежинки шуршат по одежде. У сторожей собака брякнула цепью, но высовываться из конуры не стала. Иду к себе.
Снова вспомнилась осень. Последние приезды мне давались с трудом – очень хотелось лечь и заснуть до следующей весны. Провести зиму в саду. Понять, как это. Или просто проспать до тёплых дней.
В доме всё убрано на зиму. Достаю чайник, наливаю воды, которую припас в мягкой канистре. Немного, но на денёк хватить должно. Есть кипячёная вода. Правда, она больше похожа на лёд. Ну и ладно. На втором этаже сушёная мята и листья смородины. Как раз пригодятся, заварю чай. Хорошо быть запасливым.
Второй этаж всё так же волшебен. Тишина, спокойный свет. Будь он тусклее, захотелось бы уснуть. Но сейчас я бодр. За окном всё сыпет… Нужно включить ток. Кладу руку на пробку. Тишина сосредоточилась вокруг, слегка позванивая в нетерпении. Да будет свет! Мерное электрическое жужжание наполняет пространство.
Возле умывальника бутылки с водой. Но больше в них льда. И ладно. То, что руки после этого не чувствуются – ерунда. Я дома. Точнее в саду. Воздух на веранде – атмосфера дерева и уличной влажности. Обувь, холодильник, железные инструменты и уютное кресло. Кажется, что это всё можно вдохнуть. Так и есть.
А ещё можно вдохнуть тот пар, что поднимается от заваривающегося чайника. Всю зиму жил без этого. А, впрочем, жил ли?
Так, надо топить печь. А то сидеть в доме при +1,5 градусах как-то не очень. Чай быстро стынет. Поел бутербродов с колбасой и вперёд. Дрова на улице мокрые и в снегу. Хорошо, что я отложил часть на веранде. В сарае тоже есть, но их надо пилить. Ладно, не пропаду. Мокрые могут и в печке высохнуть. Как же хорошо, что я запасливый. Вот и пряники прошлогодние лежат в тумбочке… Мои любимые, дубовые. Так сказал однажды мой друг, так я говорю сейчас. А снег не думает завершаться, уже выпало 10 сантиметров. Снег… и почему в русском языке у него только одно название?
Через пару часов воздух нагрелся до +8 градусов. Хорошо идёт. Ужин бы ещё приготовить. Но для этого надо сходить поводу. На второй ряд и до конца, там колонка-кнопка. По привычке надел садовые калоши. Дырявые в пятке. И просто каменные в такой холод. Снега ещё больше. Проваливаюсь по щиколотку, но отступать некуда. Разве что потом сапоги надеть надо. Для интереса ткнул в землю рукой. Мою немаленькую кисть там скрывает. Около 20 см снега. За несколько часов. Ладно, крыльцо метр высотой, авось дверь не засыплет.
Зима. Зима в саду. Сбывается мечта. Неужели, правда? Снег всё идёт и идёт, в саду почти никого нет, мягкая тишина вокруг нежно обсыпает хлопьями. Если зажмуриться, слышно как сталкиваются снежинки, тихонько звякая. И это звяканье сливается в чуть слышное шуршание. Тепло. +3 градуса. Без шапки совсем не холодно. Ветра нет. На кудри падает снег и не тает. В вёдра тоже падает снег. Но он точно растает, когда я наберу воду на колонке. Вот и она. Оранжевая коробочка с краном из нержавейки. И двумя кнопками. Жму чёрную.
Мотор загудел. И гудел долго. Что-то захлюпало. Вода какая-то мутная. Решил сполоснуть ведро. Пока шоркал стенки, вода стала чёрной, как кофе с кусками ржавчины и окалины. А потом просто кончилась.
Я без воды.
Это стоило осознать.
Воды нет.
Медленно ползёт улыбка. Буду топить снег. Всегда хотел растопить снег. Ведь дождь я уже пил.
Открытие первое: в снеге мало воды. Ведро снега сойдёт за стакан. Если утрамбовать.
Открытие второе: на участке много места, что бы набрать снега.
Открытие третье: хоть и тепло, а руки мёрзнут. Пару часов работал голыми руками.
Сумерки. Там, где я начинал брать снег и брал его почти до земли, снова сантиметров двадцать-тридцать снега. Похоже, он уплотняется, когда падает, потому что в других местах примерно столько же. Ну может на треть побольше. А какие из него снежки… Покатал бы снеговиков, да что-то не то настроение. Ладно, почти есть 2 кастрюли воды. И ещё маленькая, в которой варится гречка. Ещё снега для умывальника и достаточно.
А мечты действительно сбываются. Подходит декабрь, если верить ощущениям. Совсем темно. Поужинал гречкой с тушёнкой. Странный привкус. Это растопленный снег. Поел его на улице, потом попил в горячем виде. Это не вода. Он куда легче, просторней, как будто в нём ветер – наверное, такое небо на вкус. В доме стало +16. Ещё часа полтора подтопить, и хватит. Дрова с улицы сильно шипят и плюются водой. Но потом начинают греть.
Сижу и читаю. Да… вот она настоящая зима. Есть время читать. Спокойствие и уют. Без компа, без Интернета. Шелест страниц, потрескивание дров в печке, полоска горячего света на полу и редкий звучный треск брёвен. Дом согревается.
А на улице приятно полежать в снегу. Тепло и уютно. Если задуматься надолго, то может засыпать совсем. Пора спать. Но для этого в дом.
И ладно. Сосновый дымок, свет настольной лампы, тепло и чай перед сном – самое оно, что бы проспать остаток зимы. И ватное одеяло. Тяжелое, и от того такое надёжное и уютное.
Снега выпало сантиметров сорок, если судить по столику. А если по земле, то и того больше. И он всё падал.
Сон пришёл сразу, стоило лишь положить голову на подушку. И во сне тоже был покой. Свет в доме потух, но тепло не ушло. По ту сторону окна была мягкая ночь. Мягкая и нежная. Она продолжала укрывать всю округу нежнейшим покровом волшебства.

А на утро вышло солнце. Глаза просто слепило, как бывает в марте. Хотя нет, слепило куда сильнее, всё же по календарю был май. Когда я вернулся в город, был апрель, или конец марта. А под вечер время догнало календарь и наступил май.
Но я всё равно провёл зиму в саду. И половину времени я спал. Это было на самом деле. Весь этот снег, похолодание и спокойная ночь, может показаться кому-то чей-то злой шуткой. Но не мне. Для меня это было исполнение желаний, подарок на день рождения от всего мира и в частности от сада, ветра и неба. От природы. От тех, кого я знаю. Кто всегда есть рядом, но за нашими суетными делами незаметны.
И я благодарен за этот день и за ночь. За те полгода, что пришли ко мне на праздник. Это воспоминание дарит мне уют и покой.
Спасибо.

_______________________________________________________________________________

Спички детям не игрушка – но или из исключительного доверия, либо из-за моей серьёзности, либо ещё почему, Дедушка доверял мне следить за огнём, когда мне было всего четыре года. Сад, бочка для сжигания сухих веток и прочего. Я и огонь.
Позже доверили и печь топить, но расскажу я сейчас не об этом. А про ту самую бочку, которая ныне готова развалиться, про Традиции, в которые я всё ещё верю, и про пламя, что освещает мою жизнь.
С открытия садового сезона до глубокой осени всегда находится какая ни будь ерунда, которую надо сжечь. Иногда пакеты, которые всяко не сгниют в компосте. Иногда – коробочки из-под кефира, в которых была рассада. Иногда – какая-то гниль, которую надо уничтожить. А потому все обрезанные ветки складываются в кучу и лежат в ожидании своего часа. Вечернего часа, когда я беру со второго этажа пару газет, и иду к бочке.
Странно, за 15 лет я так и не научился разводить костёр без бумаги или плёнки. Наверное, просто не хотелось. За то с одной спички – пожалуйста. Если повезёт.

И вот, потихоньку занимается тонкая веточка, от неё идёт дальше, дальше… а я стою рядом и подкидываю в проснувшийся огонь ещё и ещё веток. Лишь когда оно достаточно разгорится, можно будет положить что-то потолще и отдохнуть подольше. А пока – поддерживать пламя. Если тухнет – раздувать. Поделиться воздухом, а может и не только. Пусть кружится голова, пусть дым щиплет глаза, пусть. Когда от твоего дыхания рассеивается дым и с потрескиванием появляются жёлтые язычки, становится хорошо. И не только потому что надышался дымом, пропитавшись насквозь ароматом костра. Это пламя, которому ты помог. Не твоё, но и не чужое. Оно роднее. А потому с ним будешь обращаться осторожно, боясь как-то обидеть. Не плюнешь в костёр. Вместе с огнём почувствуешь плевок на себе, если кто-то так сделает. Не станешь сквернословить, или хотя бы будешь стараться сдерживаться. Рядом с таким огнём можно открыть душу. Им согреваешься, когда приходит ночь и выпадает роса. С ним разговариваешь допоздна и слушаешь его ответы. После такой ночи может щипать глаза весь день. Но если есть повод, на следующий день снова разводишь костёр.
Пламя. Постоянно живое. Согреет, если замёрз. Осветит, если темно. Заберёт тоску, когда на душе мрак. Своевольное, опасное, но такое хорошее. И свободное, пусть даже ограничено по бокам стенками бочки. Ни за что не возьмёшь его в руки – не дастся. Ускользнёт, да ещё и обожжёт за ошибку. Потому что оно такое. Ох, сколько же стрижек-минуток было сделано на руках... Но оно мне нравится. И я пытаюсь коснуться, притронуться к этому чуду. Всё хочется потрогать. Когда получается – огонь отвечает. Нежное, лёгкое, воздушное касание пламени. Тёплое. И ласкает незабываемо. Как кошка, которая проходя мимо выгнула спинку, что бы дотянуться до руки, совсем неожиданно. А от того ещё приятней.
Иногда из бочки вылетают сухие листья или недогоревшие бумажки – уже почерневшие угольки, по которым бегает на ветру, словно электричество, огонёк. Единственное, что можно взять в руки. Поймаешь в ладони, будто звёздочку. Крохотную, хрупкую, но горячую. В них частичка души огня, это его творения. Через пару секунд потухнет – в траве или на руках. Но эти пара секунд – чудо. После них снова смотришь в пламя, ожидая, что оно сотворит что-то ещё.
Бывает, порыв ветра кидает в лицо огненный хвост. Что бы не зевал. Не опаляет, не калечит. Просто предупреждает.
Бывает, начинается дождь. Костёр слабеет. Но не тухнет. Невозможно уйти от него в дом – идти предстоит через тьму и холод. А он останется один? Нет. Не брошу. Лишь когда остаются угольки, ухожу к себе. Иногда пламя после этого возрождается. Как будто ему со мной надоело, вот оно и скрылось.
Бывает, сам не знаю зачем, кидаю в огонь что-то совсем сырое. Если захочет – съест. А нет – так нет, оставит. Но повторять такую попытку в этот раз уже не захочется.

Так я вижу сейчас, пусть даже сидя на девятом этаже в заснеженном бетонном доме. Это тот взгляд, к которому я пришёл. А как шёл?

В четыре года подружился со Стасом. А потом – с его двоюродным братом Сашей. Дом их бабушки – угловой по соседству. И когда-то повелось, что каждое жжение бочки мы собираемся вместе, если только находимся в саду. О да, сначала это были игры. Но и мы были дети, что бы нет? Что-то расплавить, поджечь кораблик в бочке с водой, вскипятить в консервной банке одуванчики (ныне не позволяю себе такое осквернение одуванчиков, а раньше мясили их в цепи велосипеда), что-то поджарить, запечь яблоки на углях, что-то построить что бы потом красиво сжечь…. Развлекались как могли. Петарды, горючие вещества – тоже было. А уж проволочные терминаторы и бумажные эхолёты, не говоря уже про города и бумажных человечков…
«Дым костра создаёт уют» - поётся в одной туристической песне. Правда, это так. У костра прошло столько вечеров… иногда не надо было никого звать – ребята сами приходили на огонёк. Беседы, беседы при огне и луне, прогулки под звёздами по саду, а потом снова беседы у огня. Когда ребят в саду нет, или они уходят ночью через канаву к себе – жгу бочку один. Досиживаю.
Так, наверное, и появилось это сидение у огня, о котором было сказано в стихах. Хотя чаще – стояние. И ещё чаще – работа по укорачиванию нарубленных веток – что бы вошли в бочку.
Ночь, костёр, звёзды и луна. Время для таинств – будь это творение или беседа с другом. Тот самый уют, который не с каждым захочешь разделить – слишком сокровенный он, слишком близким должен быть собеседник.

За двадцать лет моей жизни в этой бочке многое горело. Она стояла на улице, ржавела, укрытая куском серебрянки. И теперь с одной стороны в ней зияет дыра – металл просто проткнулся, обсыпался и стал золой. Не знаю, что будет этим летом. Быть может, последний сезон она уже прожила. А может и нет.
Ребята всё меньше бывают в саду, да и я тоже. Что обидно – ибо сад это мы. Сначала появилась школа, потом экзамены, университет. У Саши – девушка. У меня – работа. У Стаса – хех, а кто знает? Уж вроде он то живёт в саду. Хотя иногда и уезжает куда-то.
Родители Саши купили себе участок в том же саду. Там тоже есть бочка. Но это уже совсем не то.
Была ещё бочка у Тёти Нины – их бабушки. Собирались и там, но как-то реже, чем у меня. Да и той бочки уже нет. Всё течёт, всё изменяется. Возможно, придётся оставить то место, где живёт часть моей души. Жаль. Но ничего не поделаешь. В конце концов, в моей памяти всё еще хорошо.
И да. Есть ещё Пламя, которое освещает мою жизнь.

ты дорожи живым огнем,
когда-то спас он людство,
и помяни меня с вином,
не плакать от уродства,
того что в камне рождено,
и век невидовавший пламя...

комфорка,газ, огонь ...
так просто, родный дом,
без душно,сон и страх....
я мнемню, позабыть никак..
я брежу, но везет другим,
хоть и удачей не забыт и мим,
мой бред-я греюсь только ним....

Поглядел в google Earth окрестности твоего города - мдя, компактно живут на западе за уральскими горами. Если у меня в 15 минутах от дома (благо живу на окраине, в Кольцово) такие места, где можно самолёт сжечь - никто и не заметит, то тебе сложнее.
Хотел сказать абсурдную весчь - что летом можно с кем-то, кому доверяешь, пойти куда-нить подальше от города и просто пожечь костёр.
Но глянув карту - усомнился. Да и не парень ты, что бы вот так искать приключений на свою голову))

В общем ладно, проехали. Но если когда-нибудь встретимся (а вдруг?), то с меня костёр.

Алхимики творят. Не зная, каков будет результат, они действуют. Это интересно. Из того что есть делают что получится.

Если ничего не получится - ну и ладно, подумаешь. Зато знаю как не надо делать.
Если получилось что-то странное - с улыбкой и кривой миной результат изучается, часто дорабатывается, так же часто как и бросается.
Если получилось что-то хорошее - это праздник, ликование.

Такой несколько отстраненный, пофигистичный взгляд до хорошего результата. Ибо что-то не важно. Иногда польза совсем не важна, важно настроение. Какая разница, получим 2 литра пердёжного газа или бенгальский огонь? Просто для забавы.

Иногда неважно, что станет с алхимиком. Перебрать советский велосипед, на котором дед в 18 лет катался, не имея опыта перебирания велосипеда? А потом поехать на нём домой, не зная точно дороги и сколько надо будет ехать? О да! И Был Дождь!
Или пойти пешком домой. Или - еще круче - побежать домой из чужого города. Куда попал просто потому что постеснялся попросить водителя остановиться посреди трассы, где было удобно сойти. И в итоге вышел с кем-то не понятно где, когда солнце собиралось к закату. Нашёл направление - и побежал домой.

Иногда не важно, что станет с другими. Пишешь стих так, как он идёт, даже если он может ранить.

И абсолютно всегда и без исключения - пофигу, что скажут другие. Им не понять. А если кто поймёт - с ним можно будет поговорить. А остальных оставить.

Делать невозможное, доселе невиданное. Потому что пофиг на результат. Если не получится - так это невозможно. А уж если получится....

Это потрясающе легко - делать то что не умел раньше, если результат коснётся только тебя. И если ты готов принять любой результат, или тебе просто класть на себя. Так проще. Даже риск погибнуть во время эксперимента не очень останавливает. А кому какое дело?

А ЕСЛИ НЕ ВСЁ РАВНО????

Если делаешь не только для себя? Если делаешь с кем-то? Для кого-то? Да хотя бы для себя самого.
Почему так? Почему тут же пропадают легкость и простор воображения? Что это за рамки и тиски - боязнь испортить, страх сделать больно, быть не понятым. Боязнь сделать шаг.
Есть порыв, есть вдохновение, есть шанс сделать что-то из того что есть. И всё разбивается о мысль: а если облажаешься? Если всё испортишь?
Потому что это важно.
А действовать другим образом так и не умеешь... Подмывает применить алхимию - но! Это ведь важно, разве можно не думать? А разве можно тратить время на раздумья, когда нужно действовать? Но как действовать? Есть решение. Алхимия. Но!... это ведь важно...
Замкнутый круг.

Когда была нужна смелость - я применял безрассудство.
Когда нужна была решительность - наглость.
Когда вообще не знал что делать - как бы отключался от управления собой, делал что делал. И что-то получалось.
Когда не знал как выжить - умирал.
И делал это столько раз, что едва собрал себя по частям, и еще продолжаю собирать, постоянно перекраивая.
Но теперь ничего из вышеперечисленного не подходит.

Истинная алхимия - это приготовление пищи.
Философский камень - умение во всем видеть пользу, обращать в благо.
Элексир бессмертия - хех, а то вы сами не знаете.

Так что, неужели я больше не алхимик? Или как раз таки он, раз вспомнил об этом?

Четверо будут на земле, а четверо вознесутся ввысь, что бы упасть. Я хотел этого. Чего уж тут бояться, трижды камикадзе в энном поколении. Даже с прошлых разов шрамы на спине.. хорошо прокатился тогда с водных горок.
Как раз закончился техосмотр аттракциона. Пробный пуск без пассажиров. Эх, недолго лететь. Чуть больше секунды. «Свободное падение», так заманчиво назывался этот аппарат. Безумству храбрых!..
Отдал сумку кому-то из оставшихся на земле. Не помню, отдавал ли куртку. После я пойму, почему на мне сейчас счастливая футболка с изображением дракона и совершенно не английской надписью «Fear no evil». Подарок друзей.
Четверо физиков заняли всю сторону подъёмной площадки. Говорят, в Тюмени есть такая 200 метров высотой. Ой ёй, думается сейчас. Надо съездить, сказал я тогда.
Сели, пристегнулись. Я с краю. Мне вовсе не нужен прозрачный пол – я и так всё увижу.
- Диса, завещаешь мне ключ от всех дверей? – спросил меня Женька.
- Какой?
- Железнодорожный, из зонтика!
- Хорошо. Запомни, как меня звали.
Им смешно. Они стоят на земле. Они снимают нас и улыбаются. Какой интересный вид казни – сбросить с 50 метров…
Тронулись. Скорость как у лифта. Улыбаемся и машем. Крики «Поехали!», «Пока!» и иже с ними. Столько раз делал это во сне… сбывается мечта идиота. Сталкер «Тётя Зина» со мной по той же причине. Падение во сне и наяву, наверное, отличаются. Но чем? Вот и посмотрим. Костя и Ленка сидят в середине. Ничего, им тоже всё видно. Глянул вправо вниз.
Ой.
Там лыбятся.
Вот сволочи! Поднимаю взгляд. Доехали где-то до середины Чертового колеса. Да, милое название для нашего колеса в ЦПКиО им. Маяковского. Замечаю, что оно точно как в Припяти.
А вокруг раскинулось зелёное море. Парк, переходящий в лес. Молодые листочки на солнце. Синее небо. Горячие от жары дома вкруг. Жужжит мотор – мы поднимаемся выше.
Сотни мыслей промелькнули в голове. Одна из них, самая настойчивая - «что за нерациональное удовольствие – навернуться с высоты». Поздно. Слишком поздно что-то менять.
А вниз лучше было бы не смотреть.
Точно не надо было это делать.
Ощущения, будто иду на виселицу. Та же самая обреченность и неотвратимость – только тут больше шансов выжить. Захотелось выпустить выпитую минералку. Позже.
Взгляд вверх – мы еще не проехали тормозную зону. Ой ё ёй.
Перекидываемся парой фраз. Мне просто страшно. Куда-то делось то безумие, с которым я радостно шёл падать. Падать… это неотвратимо. Давно же мне не снились падения… ой как давно! Безумие не извлекается, ему тоже страшно.
Взгляд вправо – мы ВЫШЕ колеса обозрения. Вот чёрт!
Нужно расслабиться, обязательно расслабиться. Да что же это такое то? Я не могу управлять своим телом? Должен!
Еще выше. Метров 10 до вершины.
Единственное, что меня держит на этой высоте – трос платформы. И сидение. Скоро отпустят, и тогда..
Да что же это такое? Ни одна песня сейчас не подходит!
7 метров.
Зелёная безбрежность, млеющая в лучах солнца. Неспешные облака, обленившиеся из-за жары. Вдалеке уже беззвучный город. Солнце. Я чувствую его кожей. Зак Найнтингейл тоже боялся высоты, пока…
2 метра.
Ветер!
Резкий порыв, который заглушил собой всё, даже скрип троса и жужжание моторов.
Не прохладный и не горячий. Свежий, но знакомый. Сильный. Дул с правой стороны. Я повернул к нему лицо.
- Здравствуй, ветер.
Голос был мой. «Вот я и пришёл» - промелькнула мысль. «Я же не умею летать!» - последний вопль страха прокатился по пустой голове.
Ветер всё дул.
Его голос раздавался у меня в ушах. Ровный, уверенный. Страх будто бы сдуло. Я спокоен. Я расслабился.Я…
Похоже, площадка остановилась.
За этим стоило сюда прийти.
Спокойный вдох. Выдох.
Кхрр тынь.

Лето 2007 года. Конец июля. Год и неделя, как живу без собаки. В тот день был здесь же, в саду. Занимался чем обычно. А вечером позвонил папа и сказал, что похоронил Кэти. Под яблоней, у себя в саду, где они обычно жили летом.
Тогда я ненавидел четверги. И это был первый раз, когда число 13 подкинуло такое. Несецкая овчарка, с которой я рос с 4 лет, почти что сестра. В тот день я жёг бочку. В память.

Лето 2007 года, конец июля. вроде бы сдал экзамены в универ, но предстоят 2 недели отработки. Выходные - я приехал в сад.
У соседки, Тёти Нади, которая очень любит всех зверей и птиц, поселился какой-то пёс. Щенок почти, ему месяцев 7. Лошадь почти по размерам, а дурной... ужас. И запуганный.

Тётя надя сказала, что он прибежал к ней с обрывком цепи на шее. И что эта ццепь его довела. Действительно - потом долгое время он кусал любого, кто заденет его шею или попробует одеть ошейник. Что за пёс, откуда - поди разбери. Светло рыжий, похож на немецкую овчарку и на лайку. Потом выяснится, что это самая неуправляемая смесь! А пока...

Соседка шла вечером с псом мимо нас, остановилась поговорить с моей мамой. ЗАЧЕМ той было гладить собаку??? Это же верно, как пить дать - после этого животное привяжется.
И он привязался к маме - она была первым человеком, кто его погладил - это вполне читалось по его морде.
Когда соседка, его Кормилица, позвала его идти домой, тот замер, посмотрев на нас.
- Он вас выбрал.
"ну только этого ещё не хватало!!!" - начало закипать во мне.

Следующий день. Мама научила его играть. Этот пёс будто никогда раньше не играл - сначала не мог понять, что от него хотят. Его в шутку хватали за морду, он постепенно стал ловить руки зубками. Игра. Вот только зубки острые, а силы в лошадке дохренища. И дури полпуда на кило. Так что он стал так играть со всеми - кусая их.
А ещё он разрывал нам кучу опила. И тырил у всех всё. И дрых у нас на участке. И пристовал ко всем, покусывая их. Сильно покусывая, но в шутку. Для игры.

Неделя пролетела быстро, в универе замаялся. Снова выходные, прочь из города!
Сад. Пёсик активно ко всем пристаёт. Но он каваен, его кормит весь сад. И его Кормилица. Какая=то мелкая девочка ходит с ним играть. На наш участок. Я её ненавижу. Она ещё жрёт мой горох!!!!! И не понимает намёков тоньше летящего в лицо топора. Фигурально выражаясь. Даже когда я ей сказал "иди отсюда", она продолжила жрать ягоды и играть с псом. Высад - мама не протв этой девочки Наташи. Типа когда пёсик занят, можно нормально поработать.
По нескольку раз в день собираю разбросаный по участку опил. АРРРРРГГГХХХХХ!!!!!

Когда пошёл дождь, я сидел в доме, читал. Тут вдруг мама с бабушкой начали ссориться, кричать друг на друга, обижаться.... не выношу подобных сцен. А ещё - я привык терпеть. Терпеть, накапливая в себе боль и раздражение, да что угодно что мне не нравится. А потом терпение лопается, меня прорывает. Взрыв, после которого самого себя стыдно.
Вот тут я взорвался первый раз:
- Да как можно ТУТ ругаться, в ЭТОМ доме?????
Со слезами на глазах я выбежал под дождь, хлопнув дверью. Стало ещё больнее - я посмел ударить Дом, который построил дедушка.

Шорты и футболка. Без обуви, ну и хрен - прочь. Подальше. Куда-ни будь, где никто не достанет и не увидит.

Этот пёс увязался за мной.

Кидался на меня, кусал - словом, хотел поиграть. Я прогонял его - не получалось. Я отвечал ударом на укус - ему было всё равно. Энерджайзер в заднице не остановить! Я просто садился на корточки - он тыкался носом мне в лицо. Пытаясь утешить. ДА КТО Я ЕМУ ТАКОЙ???
И снова вперёд. Идти, что бы было легче.

-Послушай, иди домой, иди к тёте Наде! - ноль эмоций. Он идёт впереди меня, тощий как и я. Смотрю, как работают лопатки. А за ними - светлая шерсть, ровно в том месте, где я бы нарисовал крылья.
- Ты, случаем, не дракон? - повернул ко мне ухо, будто бы что-то услышал, но что-то не важное.
- Отстань от меня!!!! Я тебе НЕ хозяин!!!!
Полуоборот головы, взгляд с издёвкой и усмешка. Этот пёс усмехнулся!!
Ну всё, парень, ты влип. ЭТО создание...
я дошёл до ворот сада. А не выйти ли мне, да не пойти ли на Волчиху? Посидеть в облаках, если дождь не кончится. Да просто посидеть высоко на скале, пройдя лес босиком.
Пёс. Он пойдёт следом. Сдохнуть самому, навернувшись на камне - можно. А вот его жизнь брать - нет. Вдруг с ним там что будет? Поезда, машины, да просто потеряется!
И снова вперёд, нарезая известный только мне маршрут. И снова маты и удары кулаком за укусы и прыжки.

Неделя прошла дольше - всё же были последние дни отработки. Мама решила взять этого пёсика себе, типа раз уж МЫ с ним играли и подкармливали, было бы жестоко бросить. Мы, как же...
Папа заочно согласился - тем более что хотел кобеля (который просто сбежит, если захочет. И будет постоянно наглеть, доказывая, что он вожак стаи и главный в доме). А возраст пса - край для дрессировки. Типа если да, то давайте, дрессируйте сейчас же.

Приехали. Пёс встретил нас у ворот, и вроде бы хотел куда-то идти. Но раз "МЫ" решили...
Сказали всем, что берём его. Попросили не кормить на улице, а отдавать еду нам. Все одобрили, согласились. Мы постелили ему на веранде старую шубу - на ночь.

Вечером не могли уложить его спать. Скулил, тявкал, рвался на улицу. Пару раз убегал. Ах. да. Вторая игра, которой он научился - "поймай меня!". И хрен что сделаешь - все тут же начали говорить "а не надо кричать на собаку, ты её не любишь, вот она тебя и не слушается. И вообще, ты ей не хозяин, и кстати, он у мнея на участке все грядки истоптал (про грядки со всего сада заговорили, а это участков 150), да и срёт мне на дорожки (это сообщений 10 в день), сделай что ни будь". Нервы. К чёрту.
На утро я проснулся, зная его имя. Джек. Проснулся в 12. Кормилица как раз рассказывала, что случайно обнаружила кличку собаки - произнесла в слух сорт томатов - Джим.
Но но, всё равно я это имя не от неё услышал. И "Джек" проще орать гроулом и брызгать слюнями.

Но всё же научился укладывать его спать. Для этого сидел с ним рядом и успокаивал. Полчаса, сорок минут. Пока не мог хотя бы двинуться в направлении своей кровати. Усыплял его каждый вечер, а в 8 утра он просился в туалет.
И гадил даже у нас на участке. Что бесило. Особенно в одном месте, которое описано в рассказе "ливень и ночь" (выложу позже).

На неделю остался только я, он и бабушка. Которая из-за проблем после укуса клеща в то время готовить уже разучилась - слишком сложно. Мама свалила в город, оставив тут этого кренделя на меня. Да уж, ему тоже 3-х разовое питание.

День мой выглядел так:

8 утра - подъём!
до 8.20 - гуляние в лесу. Если смогу поймать его (без поводка, тока с его ошейником, и то - он против, когда его держат), то идём домой. Или бегаю и ору его имя. Безрезультатно.
Игра третья - "найди меня, пока где-то не поднялся крик"
9.00 - даю ему его кашу.
9.10 Начинаю готовить ему обед. И пытаться умыться и позавтракать. Электроплитка, одна комфорка.
12.00 каждый раз, поднося бутерброд ко рту, выбегаю на улицу на крики. "Денис, скажи ему что бы это не делал, скажи что бы это бросил, денис, пёсик куда-то пошёл, денис, разберись..." заканчиваю завтрак с давно остывшим чаем. Снимаю с плиты собачью жратву и начинаю рубать салат и варить суп на обед. На этот раз для человеков.
14.00 Кормлю пса и пока он ест - мою посуду. Пока обедает бабушка, за псом можно не следить, хрен с ним. Хотя сосед демонстративно чистит пистолет.
Даю псу жрать и мою посуду.
14.20 - 18.00 Пытаюсь поработать в огороде, слежу за псом, убираю со стола, мою посуду, варю жратву псу на 2 порции - шоб на ужин и на завтрак.
18.00 Варю ужин - греча с тушёнкой или что-то типа того. Попутно бегая за собакой.
Постоянно выдерают из сортира, не дают посидеть. Один из лучших способов довести любого - несколько часов (а лучше - с самого утра!) не давать ему кхм, "сходить на медведя".
20.00 мою посуду после ужина, даю жрать псу. Идём с ним гулять в лес, где я пытаюсь научить его бегать за палочкой и выполнять команды. А так же пытаюсь побороть его страх перед поводком - ибо скоро везти его домой, 3 часа в электричке. кшмар.
23.00 собака уложена спать. от 2 до 4 часов на чтение при лампе.
ночь - спать и видеть сны.

Куда-то в список приткните рисование и задушевные беседы с недовольными соседями, а так же девочку Наташу.

А ещё чудо-пёс ест семечки, ягоды, огурцы... словом, он питался чем придётся.

Через неделю мы пошли с Джеком встречать электричку. В ошейнике. На поводке. Зная простейшие 3 команды. И пусть зная их абы как, и пусть поводок ни за что не должен был натягиваться - пришлось бежать рядом с ним. Пусть. Это уже была победа.

На следующей недели было 3 нервных срыва. Хотелось убить некоторых людей. При том едва сдерживал себя, что бы не ударить их. Потому что бить бабок - однозначно плохо. А бить садовых воров, которых больше меня по количеству (а пёс в такие моменты убегал поджав хвост - боялся МЕНЯ) - не разумно. Напинают, а если нет - вернутся и сожгут. Я уже тушил в прошлом году один пожар неподалёку, нет уж.

А ещё я чуть с ним не обделался - попробовал его искупать (он боялся воды), и таки заманил его в реку. Там он вошёл во вкус. наплавался. Вылез. Стал бегать туда-сюда и рычать от удовольствия. Наташа, к моему УДОВОЛЬСТВИЮ, этого рыка испугалась - сжалась в комок. Хех, страх врага меня питает. Хотя сам я от ТАКОГО рыка тож был готов наложить. Ведь эту псину я знаю три недели! Это не моя собака!!!
А потом пёс на меня кинулся. С разбегу, метя в шею. Поливая всё брызгами.
Локоть вперёд, предплечье на уровне шеи. Наклон влево, уворот. Удар локтём с последующим добиванием кулака той же руки. Разворот собаки на 90 градусов в полёте - я распрямир руку.
Стук. Визг. Рык. Выдох. Дикая собачья улыбка.
И дальше - как ни будто ничего и не было.

Окончательно понял я, что это мой пёс лишь тогда, когда Джек испоритл воздух - я чуть не задохнулся! Глаза слезились и было нечем дышать 5 минут кряду! Я валялся и ржал - о да, это МОЙ пёс!

***
когда садились в электричку, этот придурок вылез из ошейника и стал бегать от меня. Спасибо машинисту, подождал, пока я его поймаю на глазах всей электрички.... не стал давить пса.

Папа был псом недоволен - типа не злой и не овчарка. Друзья над Джеком поржали - типа у него глаза умные, да...

На следующий день он уже защищал квартиру - вчера заходивший друг от неожиданности запрыгнул на чердачную лесенку и повис там))))
Злой? Уууууу, он давал себя погладить всем девушкам на улице (кавайный пёсик!). А вот в квартиру никого левого не пускает - начинает их жрать.
Да и летом теперь живёт у папы в саду - стережёт участок.
Зимой мы с псом дрались - я постоянно пытался его прижать к полу. Шоб знал своё место, гадёныш))
И разгоняли с ним бродячих собак.

Теперь эта рыжая бестия дерёт своими 30 кг сторожевского стаффорда - Дрались неоднократно.
И еще он с места впечатал в стену соседского добермана, обхватив ему шею зубами. А нефиг на нас кидаться.

Ну а ещё, по выходным он спит возле моей кровати, ожидая когда я проснусь. И лезет умыть меня. Славный пёсик, нежный