Над городом третий день висели эстонские парашютисты...

В армию берут здоровых и сильных, а спрашивают как с умных.

Noli nocere, si juvare nin potes.

Хотя - кто его знает…
Придется идти на прогревательные процедуры.
Начштаба, подполковник Звягинцев, зная температуру окружающего воздуха, сразу начал по существу.

- Сегодня мы имеем двух “героев”. В 10.00 рядовой Сахалтуев решил взорвать взрыватель от гранаты. От снаряда, видно, не нашел… Когда тот не взорвался, этот сын узбецкого народа не нашел ничего лучшего, как засунуть в этот взрыватель горящую сигарету! Боевых действий ему захотелось! Я еще удивляюсь, как он этот взрыватель в гранату не вкрутил! Результат этой тщательно продуманной операции - указательный палец оторван весь, большой - наполовину! Сейчас лежит в госпитале… Будем с ним разбираться по выздоровлению. Хотя с ним и так все понятно - горный кишлак, дикий ишак, поймали - отправили в армию! А вот как этого угораздило?! Банкин, выходи, рассказывай.

На арену вышел второй герой сегодняшнего дня - рыжый прапорщик Саня Банкин. Опустив голову, он начал рассказ.
- Я, это, сменялся с боевого охранения. Зашел к дежурному по полку, чтобы сдать пистолет. Забыл вынуть обойму из пистолета, передернул затвор и сделал контрольный спуск… Ну, короче, выстрелил в пол… Прибежавший дежурный… сделал мне… э-э-э… замечание. Я расстроился, вынул обойму, но забыл, что в патронник зашел второй патрон. Сделал контрольный спуск. Вот… Короче, опять выстрелил,.. только в стену… Прибежавшие дежурный с помощником замечаний уже не делали, а сразу дали по… , короче, забрали пистолет. Все…

- А за стеной, между прочим, был кабинет начальника штаба! - скромно заметил начальник штаба.
И, сделав паузу, негромко продолжил:
- Вам что, мало, что вас ТАМ убивают?… - и он махнул рукой на близкие горы за маревом нагретого воздуха.
Стало очень тихо. Банкин повесил свою голову еще ниже. Из-под панамы были видны только его рыжие усы. Было слышно как где-то далеко тарахтит, возвращаясь с задания, вертолет. И тут, включив командный голос, Звягинцев громко скомандовал:

- Солдатам, выйти из строя! Полк, равняйсь, смирно! Слушай приказ по части:
Секретно.
Приказ N 136 по войсковой части полевая почта N 97978, г. Кабул.
В последнее время в части участились случаи неосторожного обращения с оружием.
С целью пресечения подобных случаев и предотвращения дальнейших несанкционированных выстрелов приказываю: при получении и сдаче прапорщиком Банкиным А.Н. личного оружия, контрольный спуск пистолета с целью проверки отсутствия патрона в патроннике прапорщику Банкину производить приставив пистолет к виску собственной головы. Контроль за выполнением приказа возлагаю на дежурного по полку.
Начальник штаба в/ч п/п 97978 п/п-к Звягинцев

Общий смех заглушил шум подлетающего вертолета. Цвет лица Банкина сравнялся с цветом его усов. А зря. Теперь он, сам того не желая, стал полковой легендой. Приказ неукоснительно соблюдался все время, пока Банкин служил в 50-м отдельном смешанном авиационном полку.

Noli nocere, si juvare nin potes.

Учитывая вышеизложенное, господин министр, прошу вас принять необходимые меры по освобождению меня от призыва на военную службу, поскольку по закону нельзя призывать на службу одновременно сына, отца и деда!

Noli nocere, si juvare nin potes.

- Ди-ни-вальни-и-ииий! Рахматов, чуууурка злааая!
Нет ему ответа. Второго дневального, рядового Рахматова, забрал с собой старшина роты красить что-то на чердаке.

- Дииижурный! Дииижурный по роте, на выход! Пажаласта!
Дежурный по роте сержант спал как убитый и на жалобное блеяние Азимова не отзывался. В конце концов, ремонтный батальон - это не страшно уставная учебка какая; в случае катастрофической надобности можно на две минуты и отлучиться от тумбочки, если бы не два "но".
Первое "но" заключалось в том, что дежурным по части был капитан Пиночет. Для Пиночета не существовало никаких компромиссов, поблажек и уважительных причин. В случае, если Пиночет заставал пустующую тумбочку, он забирал ротный барабан, в самой тумбочке хранившийся, и таким образом наряд автоматически оставался на вторые сутки, ибо без барабана никакой дежурный по роте наряд не примет. Оставить на вторые сутки весь наряд Азимову не улыбалось. Сержант, возглавлявший наряд, был парнем хорошим и подводить его Азимов никак не хотел.

Второе "но" заключалось в том, что тумбочка была расположена прямо напротив кабинета начальника штаба. НШ, как назло, сидел в своем кабинете и дверь держал открытой.

Азимов держался двумя руками чуть правее штык-ножа и переминался с ноги на ногу. Вот интересно, если будет лужа, затечет к НШ в кабинет или нет? Майор Каширин - офицер замечательный ... но никто еще не пытался намочить его кабинет. Не хотелось Азимову быть первым.

- Ди-ни-вальный! Ди-и-и-журный!

Наконец, начальнику штаба надоел этот полный безмерной скорби крик. Он нехотя оторвался от своих бумаг и выглянул в коридор:

- Азимов, задолбал орать. Что стряслось?
- Тащ майор, туалета нада!!! Ой как нада!

Майор Каширин с жалостью посмотрел на Азимова, глаза которого были уже размером с блюдце и не моргали.
- Две минуты тебе хватит? Я за тебя постою. Давай сюда повязку!

Азимова моментально сдуло. Его тень еще бежала по коридору, а сам он уже громко пел туркменскую песню в сортире. НШ натянул повязку дневального на рукав кителя и усмехнулся. Когда он последний раз дневальным стоял? Четырнадцать... нет, пожалуй, все пятнадцать лет назад. Вот хохма будет, если сюда комбат зайдет и обязанности дневального по роте спросит. "Дневальный по роте назначается из солдат ... и, в виде исключения, из наиболее подготовленных майоров". НШ засмеялся. В это время у него в кабинете зазвонил телефон. НШ побежал в кабинет и успел поймать трубку.
А в это время... Ну да, ведь дежурным по части стоял капитан Пиночет. Вместо того, чтобы сладко спать в честно отведенное ему время, Пиночет пошел с внезапной проверкой портить жизнь наряду по роте. Увидев пустую тумбочку, Пиночет хищно обрадовался, схватил барабан и направился к выходу.

Майор Каширин, увидев в приоткрытую дверь уползающий ремень барабана, прервал свой телефонный разговор с начальником штаба дивизии, невнятно извинился и бросился в коридор. Там он успел схватить барабан за ремень и тем самым остановить грабительский налет Пиночета. Капитан Пиночет, не оборачиваясь, продолжал тянуть за собой барабан с майором и приговаривал:

- Поздно, поздно, голубчик. Раньше надо было пустой башкой думать. Вторые сутки, вторые сутки! А не надо с тумбочки слезать, не надо!

Однако майор Каширин был мужик крепкий. Он резко дернул барабан на себя; при этом Пиночет, не ожидавший сопротивления, обернулся и замер. НШ осторожно вынул барабан из ослабевших капитанских рук, резво подбежал к тумбочке и там вытянулся, отдавая по всем правилам честь дежурному по части. Пиночет машинально поднес ладонь к виску, начиная сомневаться, а не лег ли он на самом деле спать и не сниться ли ему интересный сон. Начальник штаба решил немного разрядить обстановку и, не опуская руки от фуражки, представился:
- Временный дневальный по роте майор Каширин!
Ответа не было. Пауза затягивалась. Все смешалось в пиночетовском дежурном мозгу, к тому же не спавшем всю ночь. Капитан пытался собрать мысли в кучу, но они торопливо разбегались. НШ начал терять терпение. Он раздраженно спросил:
- Чего надо-то? Зачем пришел? На барабане побарабанить?

- Дак... Вроде ничего не надо... Разрешите идти?

- Идите, - ответил НШ.

- Есть! - Пиночет развернулся и строевым шагом вышел из расположения, продолжая держать ладонь у виска и сомневаясь в увиденном.
Тут вернулся Азимов, блаженно улыбаясь. НШ всучил ему барабан и повязку и сказал:
- Тут дежурный по части приходил. Барабан взять хотел, я не дал. Давай на тумбочку быстрее, хватит с меня дневальства. А то еще старшина сортир мыть пошлет.

Noli nocere, si juvare nin potes.

Атомная подлодка из серии знаменитых "Акул" бороздит океан уже месяц. Автономка. Лодка лишь в положенные часы на мгновения подвсплывает на сеансы связи. Вдруг связисты, почесывая "тыковку", приносят командиру загадочную циркулярную радиограмму с базы: "Срочно доложить, сколько находится на руках у членов экипажа денежных купюр достоинством в 50 и 100 рублей". Командир машет рукой: "Да ну вас с такими подколами, не смешно!" Но после следующего сеанса связисты снова бумажку несут. Текст примерно такого содержания: "В стране объявлен обмен денежных знаков! Кто не успеет поменять купюры на дензнаки нового образца в течение трех дней, может считать их туалетной бумагой". То есть настоящий текст-то был посерьезней, но подлодочное начальство именно так его и донесло до обитателей отсеков. Что тут началось!
Ну, "женатики" -- те только вздохнули скробно: зарплата, полученная за три месяца вперед, все равно отдана "вторым половинам". А оставленные при себе заначки... Что ж поделаешь, такова "се-ля-вуха". А вот холостые подводники, в основном лейтенанты и молодые мичмана, которые всю трехмесячную зарплату с собой в море взяли, не вздохнули, а завыли в голос. Пропали денежки, пропали!
Впрочем, вой длился не очень долго: молодые холостяки смирились. Служба еще только начинается, все деньги впереди. Лейтенанты в лодочной подводной курилке гордо поджигали сигареты от пламени 100-рублевок (хоть раз в жизни попробовать!), двери кают как-то сами собой обклеились купюрами (а куда они еще годятся!). Весело! Лишь старый мичман-турбинист, полжизни собиравший на "жигуленок", ходил чернее тучи. Все свои накопления он традиционно хранил не в сберкассе, а в личном отсечном сейфе с диким количеством накладных и врезных, внешних и внутренних замков. Наконец и он махнул рукой, достал толстую пачку сотенных и... разрубил аварийным топором на мелкие кусочки, подложив под место "денежной казни" красную аварийную доску. После чего сгреб бумажки (по сути, обломки своего "Москвича"), сунул в пластиковый мешочек и уложил обратно в сейф, успокоенный.
И тут командиру снова радио приносят: "Почему не доложили, сколько на борту 50- и 100-рублевых купюр? По возвращении корабля в базу заказанное вами количество денежной массы будет обменяно!" И тут лейтенанты заплакали, а старый мичман из турбинного отсека надел на себя изолирующий противогаз и завещал подчиненным матросикам-турбинистам в таком виде себя и похоронить. Причем на памятнике изобразить не его портрет, а автомобиль "Москвич"... В общем, командир заказал денег по максимуму, на всякий случай.
Вернулась лодка из морей. Потянулись "автономщики" в финчасть с остатками заначек и сбережений. Не пошел только мичман, "казнивший" свою автомобильную мечту... Лишь через месяц командир письменным приказом обязал его в финчасть сходить со своим "денежным мешком". И буквально через полгода мичман... купил-таки себе "Москвич"! Вот такой хэппи-энд. Секрет прост: командующий флотилией приказал всем без исключения береговым "финслужащим" восстановить мичманские деньги по-любому! И целую неделю все финансисты базы складывали мозаику...

Noli nocere, si juvare nin potes.