*** -Знаете… - Гаррет делает глоток из большой металлической фляги и откашливается, завинчивая крышку - … ребята, я вам безмерно благодарен. Нет, серьёзно! За все эти годы в моей душе накопилось столько… дерьма и простой грязи... Столько всего произошло нужного и ненужного, важного и неважного – во мне многое накопилось и ими практически не с кем поделиться. Я сижу тут, перед вами, посреди Нигде и в большущем Ничто и рассказываю о какой-то своей, личной, и малопонятной ерунде. Фух… не знаю, зачем вам это, но я чувствую, что мне легчает. Да, я пьян. И в этой доброй фляге ещё много славного виски, которым я лечился все эти… годы? Я несу откровенную околесицу и ересь, разную глупость и чушь, но я чувствую, что каждое слово чистит меня как активированный уголь. Но вполне возможно, что я вот сейчас выпью содержимое этой фляги и буду не в состоянии даже связать и пары слов! Но вы всё равно будете меня слушать и за это… за это я вас люблю! Пьяный человек перед камерой пьяно ругался, неловко булькая фляжкой. Глаза его, ещё недостаточно туманные и маслянистые, были полны слёз. Человек перед камерой очень хотел что-то забыть, понимаю при этом, что будет легче, если он это что-то всё-таки расскажет. Гаррет Стэтт застыл в полузабытье где-то на границе между истерикой и пьяным беспокойством. - Сэр, - мужской голос из-за кадра настойчиво напомнил о себе, но человек лишь слабо дёрнулся и покачнулся. Молчание. Треск поленьев. - Гаррет, - чуть с нажимом сказал женский голос. Какое-то время Стэтт молчит, но потом медленно произносит: - Кажется, я копнул слишком глубоко. Больно вспоминать. - Это, - женский голос явно указывал на флягу – не выход. Вот, возьмите. В поле зрения появляется узкая ладонь с крошечной чёрной таблеткой. - Трезвым быть сложно… - Стэтт лениво принимает таблетку и забрасывает в рот. - … Сложно, но можно, - голос женщины твёрд, - тем более, на это есть Причина.
Ни хрена я не знал 20 сентября ни о том, кто и что такие Роз, ни о том, как или зачем они цветут. Мне тогда было не до этого. Для Нас – меня, Кэтти и Фел был слишком важный день - День Нашего Подарка. Так было, гм, всегда – ну, в смысле, с тех самых пор, как Кэт появилась на свет. Один, самый шумный и весёлый день был отведён под подарки на день рождения от её нескончаемых друзей, подружек и, скажем так, почитателей, когда тайных, а когда и не очень. А вот уже после этого, 20 числа, наступала очередь нашего Семейного Праздника. В шестой день рождения мы конечно же немного изменили нашу традицию – явив Кэтти наш, а скорее всё-таки Фелонин сюрприз и отведя под друзей и подружек только первую половину дня и маленькую пиццерию. Кэт росла взбалмошной, своенравной, гиперэнергичной, модной, вертлявой. Она пищала и вопила последние новомодные песни, обожала глянцевые журналы и конечно же кино… но при всём при этом была абсолютно непохожа на своих шестилетних сверстниц. И дело даже не в том, что в девочке проглядывалась столь явная, яркая и взрослая женщина, а в том… ну, чёрт, я даже не могу сформулировать это. Иногда на неё “находило” – и она могла сидеть ночью у окна, слушая что-то только ей одной понятное и доступное. Мы беспокоились и естественно спрашивали. « Что такое, дорогая, опять мучают кошмары? Может быть, поставить ночничок?» «Нет. Просто кто-то поёт. ТАМ – в ночи. Ты разве не слышишь?». Я тогда всё склонен был списывать на её фантазию. Дурак. Иногда складывалось ощущение, что Кэт, эта крошка, что-то настойчиво и рьяно искала, что-то, чего сама не могла понять. Она могла не зная букв листать книги, догадываясь об их смысле даже без картинок, могла листать атласы, карты, словно бы что-то запоминая и изучая – водила по ним пальчиком с такой умной и знающей мордашкой. И вот, лет так в пять, помнится, она нашла старый календарь за позапрошлый год – он валялся на веранде – и приволокла его ко мне в библиотеку разглядывать. Календарь был не сказать чтобы совсем уж и обычный – в честь 50-летия «Министерства По Контактам», и был сделан с участием лучших фотографов Национального Географического Общества – а это вам не шутки. Я где-то читал, что 150 человек в течение 3-х лет старались, выбивали пропуска в Заповедники и Экологические зоны, в закрытые города и даже «в-представляете-себе» некоторые обитаемые «Духами» области, ради одного-двух, без дураков, Шикарных Кадров. Не помню, если честно, как он мне достался, но красивый был сильно – я поэтому и не выбросил. В начале я думал, что Кэтти просто понравились красивые цветные картинки и потому она, обычно очень шумная, притихла у меня сидя в кресле, но потом, оглянувшись я увидел выражение её лица и, готов поклясться чем угодно, что она просто светилась от счастья. Я тихонько подошёл и хотел было ее о чём-то спросить, но она опередила меня и, положив ладошку на альбом, торжествующе объявила: «Я нашла! А что это?». Я ответил, что это календарь, причём довольно старый. Но она мотнула головой и сказала ещё раз, причем так требовательно – «Что это?». Я пригляделся к картинке – а к ней действительно стоило приглядеться, узнал одно из последних «Чудес Света» и ответил просто и незатейливо – “Наклонный Лес на закате”. Тогда она перелистнула на другую страницу и ткнула пальчиком в другой вид, спросив, что это. Там было какое-то дьявольское месиво из обычного зеленого леса и какой-то оранжевой фигни, растекающейся по нему. Я не нашёлся, что ответить ребёнку и сказал в общих чертах - «Там живут нелюди». Как это ни странно, но последнее слово она поняла правильно и не спросила даже «А если не люди, то кто?», словно бы под нелепым по детским меркам словом «нелюди» скрывалось что-то определённое, понятное и однозначное. Буки? Кэт была бесстрашной в свои неполные шесть лет и поэтому ни монстры из-под кровати, ни скелета в шкафу, ни даже тёмный и сырой подвал никогда её не пугали ни капли. Вот не чуяла она от них опасности – и всё тут. Она и дальше еще какое-то время листала фотографии календаря, тыкая в каждый слайд, спрашивала, хмурилась, если я не знал, что ответить. После «декабря» она отложила его в сторону, и, подняв на меня глаза, серьёзно так спросила: «А почему они все вместе - эти картинки?» Было бы странно, да и просто глупо в такой ситуации объяснять такому маленькому хоть и очень умному ребёнку, что такое «Министерство По Контактам», когда и для чего оно было образовано и почему так важно для всех нас сегодня и сейчас. И поэтому я просто рассказал своей дочери, что вместе с нами на этой земле живут гммм… скажем так, Звери, которых мы все зовём Духами, потому что их мало кто видел в прошлом да и сейчас тоже. Звери эти очень умные и даже старше и умнее самих людей, но когда-то давным-давно они все очень сильно заболели и их осталось мало. Поэтому они живут теперь только здесь, в Северной Америке, в Туманных Землях. Рядом с Нью-Хоупом. А однажды пришли на эти земли люди и стали ломать старые леса и брошенные города Зверей, но потом вдруг одумались и решили сохранить то малое, что осталось от своих Дальних Соседей. И чтобы все помнили и знали, что Звери когда-то делали великие дела и жили в сказочном мире, люди решили запечатлеть всё это для своих потомков. Ну, то есть для тебя. Кэтти задумчиво помолчала и по-взрослому глядя куда-то вдаль спросила меня: «Папа… а они поют в ночи?». Меня опять удивил недетский оборот «в ночи» вместо «ночью», и я уже чуть было не ляпнул «да чёрт его…», как вспомнил пару передач ВВС и согласился. «Тогда, я ИХ точно нашла». Так началось наше повальное увлечение Ими. Как, откуда и когда Кэт узнала о Дальних Соседях, она объяснять не могла, только путано и раздражённо говорила что-то вроде «Знаю, что знала про них». Не лучшее объяснение, прямо скажем. Конечно же, моя дочь не собирала совершенно глупых и неуместно пластиковых или плюшевых игрушек на тему Дальних, и уж тем более не интересовалась книжками, комиксами и подобной чепухой, но вот красивые и довольно дорогие энциклопедии и альбомы с фотографиями сильно выделялись на полках с детскими сказками и раскрасками. А ещё она смотрела документальные фильмы – много и взахлёб, правда после просмотра в большинстве случаев оставалась крайне недовольна увиденным - указывала рукой в экран и громко крича: «Неправда!». Что именно являлось неправдой, по мнению такой крохи, было мне, по совести говоря, не сильно понятно, но я солидарно кивал головой и хмурил брови. И конечно же именно поэтому Наш с Фелоной Подарок был посвящен целиком её прихоти. За довольно внушительные деньги я заказал два билета на авто-экскурсию по территории Заповедника «Наклонный Лес». Круто, правда? Вот и я думаю, что круто. А Кэт отреагировала на это по-своему - мол, давно пора, что ж вы раньше не догадались? Дорога в тысячу миль с шестилетней дочкой и без мамы – испытание сугубо для крепких духом. Сами понимаете: «хочу мороженого», «хочу в туалет», «а когда приедем?», «а что мама делает?», «хочу мороженого», «а почему нельзя?», «а когда в туалет?». Ну и так далее, по мере фантазии. Парк на самом деле таковым только зовётся для обывателей, а для генералов и майоров из какого-нибудь Генштаба это просто внеочередная карантинная зона, клякса на географической карте и внеочередной геморрой на жопе. Правда геморрой этот с золочённой жилкой и приносит обоим сторонам неплохой доход. На что Наши деньги тратят – понятно и на первый взгляд: ворота, система безопасности и стена выглядят наверное так, словно там самого Кинг-Конга держат. Вместе с Годзиллой. А вот на какой ляд Им деньги – даже сейчас для меня тайна. Ведь если слегка пораскинуть мозгами, то можно вспомнить что у Духов вообще валюты никакой нет и не было, за исключением знаний, разве что - это каждый дурак знает. С экологической безопасностью там всё тоже очень строго, я думаю, и по сей день – остановка всех машин за 2 мили до территории, белые, лёгкие костюмы химзащиты с масками и очками, электрокары с рейнджерами и магнитные монорельсы, медосмотры до и после посещения, обязательный инструктаж, на тему “чего не трогать и на что не дышать”… Короче, лабуда такая часа на 3-4, это точно – Кэт даже вздремнула слегка. А вот зато внутри… Ни один чёртов Голливудский Продюсер или Режиссёр ещё никогда не удивлял меня так как сама Матушка-Природа. Впрочем, её ли это рук дело? Скажите, вы когда-нибудь видели ЭТО? Стометровые сосны, растущие под углом в 45 градусов к земле, образующие самые настоящие пещеры со сводами двусторонних ветвей, под каждой из которых свой микромир. Бутоны цветов, в которых живут светящиеся стрекозы, огромные воздушные шары Ткачей-Споровиков, Вечно-рыжие леса, мягкое, невесомое покрывало воздушной травы… Всё то, что вы видели до этого – неважно, Ниагару, Каньон Смерти, Антарктику в период таяния льдов, или озеро Байкал – забудьте. Всё, что вы когда-либо видели, не может по размаху своей чудовищной грандиозности, нелепости и величию сравниться с крошечным кусочком Реликтового мира. Его не назовёшь дорогой декорацией инопланетного пейзажа, нет. Здесь в дереве можно узнать только дерево, в траве – траву, здесь неживое не кажется живым и наоборот. Здесь всё видится ИЗМЕНЁННЫМ, но своим, земным. Словно только после… болезни? Тем не менее ни пейзаж, ни окружение, как мне помнится, не вызывали страха, ни рвоты, ни головокружения. Ну, это лично у меня. У Кэтти они по большей части не вызвали даже и капли интереса. В начале она конечно же бегала от одной обзорной площадки к другой, металась от окна к окну в экскурсионном автобусе, теребила гидов и доставала других Посетителей фразами типа: «А Они будут?», «А Зверей покажут?», «А где Они?», «А почему никого не видно?». Но Гиды сдержанно улыбались, не замечая непонятных и неудобных для них вопросов, посетители больше сюсюкали над её милым личиком, а она, обиженная и уставшая, висла у меня на руке и пряталась за спину. В конце концов, ей приелись все эти экзотические виды за окном, - для нее просто пустые и неинтересные, ей стало душно в легоньком костюмчике защите, а голос диктора ввёрг её в крепкий и нетревожный сон. Я убрал перегородку между нашими сидениями, и она вытянулась, положив мне голову на колени. Близился вечер, и диктор обещал какую-то небывалую люминесцентную пляску лесных воробьёв над покрывалами воздушной травы. А я не мог оторвать взгляда от своей дочери – моего маленького наследия, моего послания будущему Смотрел, смотрел, смотрел… И голова была такой тяжёлой от одних только мыслей о её далеком тогда еще будущем – о колледже, о свадьбе, о внуках. Глупо, правда? Строить, определять и расписывать жизнь за людей, обрекая их на что-то только из-за своих нелепых иллюзий. Я не дождался окончания экскурсии – когда автобус остановился на белом как айсберг пандусе трапа, только я один сошел с него, держа на руках спящую дочку и направился к выходу из парка. Нас долго и нудно дезактивировали, мыли, скоблили и чистили, мучили допросами и вопросниками о психическом и физическом состоянии – едва разбуженная даже Кэтти снова умудрилась уснуть. В конце концов нас естественно выпустили обратно, в относительно спокойный и понятный людской мир. Мы сели в машину, я пристегнул сонную дочку на заднем, всунул её в руки дежурного плюшевого медведя, завёлся, поехал и включил радио. Рутина. В голову лезли глупые мысли о том что для ребенка такой подарок пока что тяжеловат, непонятен да и наверняка не оправдал каких-то своих внутренних надежд и мечтаний. Сидел и думал – а как бы дома половчее извиниться за испорченный праздник… Признаться, я уже и сам порядком устал тогда – меня изрядно клонило в сон и всё случившееся в дальнейшем... Хотя, чёрт его знает, может быть, всё это уже было как-то спланировано свыше?.. Или не свыше… Как там говорится красивыми словами? «Предназначено?».
