*** - Мистер Гаррет, может быть кофе? Молчание. - Сэр… Может мы… прекратим на сегодня? Худой, измождённый человек в объективе вытягивает руку и делает неопределённый жест. Его некогда бледное лицо стало багровым, мужчина массирует красные мокрые веки и прячет лицо в ладони. - Всё! Не… все нормально ребята. Я в порядке, дайте мне… минутку. Но проходит минута, другая, а мужчина все также сидит, беззвучно содрогаясь от рыданий. Внезапно его сгибает пополам, и мужской голос за кадром тихо говорит: - Вырубай - брейк 15 минут. … - Я прошу у вас прощения. Нет, реально, ребята, вы все душевные люди, пёрлись в эту глушь чёрт знает сколько времени, лезли через кордоны и заставы, тряслись в вездеходе и шли напролом через Долбанный Лес – Гаррет выглядит лучше, но недавняя потеря контроля оставила на нём несмываемый след – А в итоге видите пьяную дымящую развалину с кучей никому не нужных воспоминаний. - Всё в порядке, сэр - одобряющий мягкий мужской голос. - Брось. Я ведь знаю, Вам нужен не я. Вам ведь нужны… - Гаррет опасливо и нервно косится через левое плечо и выпячивает нижнюю губу, слегка тычет большим пальцем в темноту позади себя - … нужна ОНА. Вы ведь хотите знать, что ВЗАПРАВДУ случилось с Розой, так?
- Фел была беременна. Вот уже целый месяц. Вы, молодые - дети своего поколения, никогда не поймёте и не испытаете того, что было прежде со мной. Для вас сегодня беременность девушки – всего лишь большая, но вполне решаемая неудача, досадная необходимость и лишний груз. Пара операций, три-четыре укола, сеанс у психиатра – и все снова путем. Для меня, человека старой закалки и воспитание – ребёнок – вы только не смейтесь! – это ДАР Господа и великая благодать. В общем, для нас с Фел ребёнок был желанным и великим подарком судьбы. Нет, не то чтобы мы… ну, эээ… не могли долго зачать, но, знаете, всё как-то не решались – ну, вы понимаете, - таблетки там, резинки и всё такое. Как сейчас помню - мы сносили часть стен, планируя место под детскую, помню, как закупались такими смешными обоями с премилыми цветастыми пасторальными рисуночками, помню огромную синюю коляску на 6-ти колёсах… И при всем при этом Фелона, как-то сама собой начала принимать лекарства. В начале, я по своей наивности думал, что это что-то простое – ну, навроде витаминов или спец-добавок – логично же ведь что беременным не достает кучи разных микроэлементов, так ведь? Но затем у неё начались приступы. Она впадала во что-то вроде эпилептического припадка со всеми… прилагающимися последствиями, мучилась какой-то необычной мигренью, высокой температурой и бессонницей. И у неё начиналось частичное выпадение волос. Как мне объяснял Даниэль, похоже, у основания корней волос, собирался какой-то, ну вроде бы концентрат - что-то вроде капелек пота с очень резким пряным запахом. Она долго скрывала это от меня, - часто мылась, носила одежду, скрывающую кожу полностью. Но шила в мешке не утаить – представляет, если бы вы вдруг заметили, что ваша женщина перестала вдруг из месяца в месяц ходить в салон красоты для депиляции, оставаясь при этом абсолютно, гммм… гладкой. Затем представьте, что она коротко подстриглась и стала носить нечто вроде банданы. А потом, представьте, что она в один прекрасный вроде бы, вечер она снимает со своей головы превосходного качества парик. И тихо плачет. Я закатил скандал и запретил ей принимать все эти чертовы препараты, да и сходить к стоящему врачу по женской части. Она послушалась – куда ей было деться. Через неделю она презентовала мне Даниэля Кинга - одного из лучших докторов Министерства По Контактам. И её старого знакомого в придачу. ”Славный парень” - как мне тогда показалось – сметливый весь такой и улыбчивый. Чёрт, знать бы мне тогда, кого я пускал в семью… В общем, с тех пор “осложнения” у Фел если не и отступали, то перестали так сильно бросаться в глаза. Ох, ну да, она сменила красные пилюли на синие и, отказавшись от ношения парика, повязала обритую голову банданой цвета хаки - но в итоге какого-либо эффекта от мистера Даниэля я не заметил. По-настоящему НИ-ЧЕ-ГО не изменилось. Почему тогда я не обратился к частному доктору, вполне, кстати, резонно спросите вы? Во-первых, я верил Фел – ведь она дала мен свое Слово, что, если все пойдет хуже – мы, в смысле, Она ляжет в нормальную, частную клинику. Без всякого Министерства. Во-вторых, меня тогда впечатлил этот чертов Кинг – наврал с три короба про какие-то врожденные уникальные дефекты иммунной системы у Фелоны, говорил, что наблюдает ее вот уже 5 лет и что случившееся осложнение – вполне нормально, ведь это ее плата за продолжение рода. Лично для меня дело осложнялось еще тем, что даже, несмотря на декретное положение, работу у Фел никто не отменял. Она стала чаще нервничать, дольше засиживаться у дорогущего домашнего компьютера, изматывать себя какими-то ей одной понятными вопросами и проблемами. А потом грянуло 18 сентября 92 года, и мир вздрогнул. Ну, вернее, как - мир-то всего лишь вздрогнул, а Великие и Могучие Штаты СОДРОГНУЛИСЬ. Лично для меня, проспавшего начало светопреставления и пробудившегося вместе с Фелоной часа эдак в три пополудни, этот день ничем не отличался от предыдущего, но где-то там, за пределами нашего уютного домика клокотало и бурлило информационное море. Дело, в общем-то, в том, что в ночь с 17 на 18 сентября на всех свободных от лесопосадочных насаждений площадях - асфальтовых покрытиях и бетонных плитах и прочих беговых дорожках взошла густая и высокая конопля. Да-да, вы этого конечно не застали, а если и застали, то не помните, но зрелище было феноменальное. Представьте себе лица всех этих фермеров, мелиораторов, садовников, агрономов и биотехников, увидевших на месте своего пшена, просо, маргариток, роз и клубничных грядок ровные, монолитные, высотою в 2,5 мера характерные, пятилистные кусты. Хммм… Конопля ведь кустами растет, я ничего не путаю? Ладно, не суть столь важно. Короче, от всей этой фигни даже в Центральном парке, говорят, проходу не было. Волосы у страны натурально и тихо так поползли вверх и встали дыбом - в воздухе смогом стояла удушливая жёлтая пыльца. Народ в больших городах натурально взбесился – одни рвались жечь эту погань с факелами и самодельными огнемётами, другие, с огромными чёрными пластиковыми мешками рвались её рвать, продавать, заготавливать, Третьи же… Много было разных “умников” тогда – а в итоге никто прав не оказался. Бедные копы стояли стеной между первыми и вторыми, ожидая приказов от третьих и четвертых, да и подхода подкрепления заодно. Ясно дело, мы с Фел ничего этого не видели и не слышали, а я проснувшись раньше жены, по своему незнанию открыл окно в спальне и пошёл варить поздний кофе. Вначале я услышал кашель. Надрывный такой, нехороший. Подумал еще – поперхнулась со сна. Но затем был ее крик. Сдавленный, в полной, домашней такой уютной тишине – только турка с кофе на плите бурлит. Я готов поклясться - взмок в одно мгновение. Только мысль мелькнула дуратская – мою жену кто-то душит. Грабитель наверное. Фел не то чтобы никогда не кричала – она ни разу при мне и голоса не повысила. А этот крик… это был крик отчаяния и боли. Помню, как бурею внёсся в спальню, сшибал все углы и увидел её, задыхающуюся, бьющуюся в конвульсиях. Помню, что к носу и рту она простыню прижимала, в цветочках таких… с красными разводами. Знаете, память и человеческий разум штука странная – как вклинится туда что-нибудь, ни в жизнь не забудешь. Покадрово помнишь, посекундно. Как в замедленном просмотре. Движенья смазываются, мысли как кисель – ты как будто бы проваливаешься в пространство и время, увязаешь и барахтаешься. Подплываешь к жене, падаешь коленом на кровать, хватаешь за плечи, смотришь в эти полубезумные от страха глаза… Отрываешься от них – видишь за окном солнечное утро, ветерок, деревья. Милая идиллия – а жена умирает. Как так можно? Что нужно сделать? Признаться, я тогда не заметил ни пыльцы, ни желтого пуха на полу а просто как-то инстинктивно решил оттащить Фелону от того места где ей было плохо. Так наверное любой зверь на моем месте сделал. Экхм… простите, я слегка… увлекся воспоминаниями. Во мне и в лучшие-то годы не водилось больше 70 кило, при росте метр 80, да и силовыми упражнениями я никогда себя не утруждал, но тогда я одним махом подхватил и оторвал от кровати Фелону вместе с одеялом и выбежал в гостиную. Конечно же у меня в такой ситуации на уме было только одно - звонить в больницу. А если и не звонить, то ехать туда самому. Фел через какое-то время вроде бы немного отпустило, но приступы удушья, как видно не проходили. Глаза у неё, помню, так слезились, мне аж самому больно стало. Естественно, в первую очередь я ринулся звонить Даниэлю, Доку как я его потом назвал в шутку, но линия, как я потом узнал, была перегружена еще с самого утра - МПК разгребал за дела своих подопечных. Естественно, всё валили на «Дальних Соседей»: «Террористический Акт!» - орали одни, «Небывалая Провокация!» - вторили им другие, «Нападнические Действия!», «Начало Экологической войны!» - подхватывали третьи и четвёртые. Причина, как я потом узнал, была мельче последствий. «Всего-то-навсего несанкционированный сброс 50 тонн бытовых и химических отходов на территории «Мглистого Края»» - исходных и, скажем прямо, красивейших земель аборигенов. Но всё это было потом, после - недели через две, а то и три. Пока, в тот момент, когда я пытался дозвониться до доктора, у Фелоны неожиданно отошли воды. А срок при всём при этом был каких-то восемь месяцев. Вот тогда-то меня и пробрало до глубины души – я понял, что могу потерять ИХ обоих. А хуже этого… хуже этого я и придумать не смог бы – моих отца с матерью мы с Фел похоронили 3 года назад. Не помню уже сейчас, как оказались в машине и задраив окна наглухо, на всех парах рванул я в город. В город, надо сказать, вела дорога на удивление паршивого качества – словно бы сам Нью-Хоуп оградился от своих отщепенцев. Асфальт на дороге был мерзкий, растрескавшийся, с небольшими выбоинами, вмятинами и парой-тройкой луж, и на подъезде я значительно сбавил скорость, чтобы не вылететь в кювет - как показала практика, совсем не зря. За поворотом, из-за маленькой такой насадной рощицы на меня выскочила двухметровая стена какой-то непонятной… хрени – пожалуй все-таки это самое подходящее слово. Просто, натуральные, чёрт возьми, заросли и джунгли. Естественно, я встал как вкопанный, гремя движком и схватился за голову – а надо ли мне туда лезть вообще? Вдруг эта дрянь удушлива, опасна, непроходима, разъедает металл и, или чего доброго, бьёт по мозгам? Я знал, что возвращаться домой – это целых 15 минут обратной гонки, которая не принесёт ровно никакого результата. Знал, что если я рискну всем ещё раз – то вырвусь к городу за 2-3 минуты и не более-менее свободных улицах домчусь минут за 10 до окраинной больницы Но тут застонала Фелона, и я плюнув на все вжал педаль в пол…